– Её нашёл там, во родимом крае,
На практику приехала домой,
Тогда была весна в апреле, мае,
Это был банк, я к ней пришёл – родной.
Там вновь читал в глазах ту недотрогу,
Ей не хотелось снова говорить,
Меня она заметила с порога,
Опять боялся жизни с ней просить.
Ведь знал её характер изначально,
К любым ошибкам нет прощения в ней,
И понимал, что с гордостью банальной –
Ко мне не будет никогда добрей.
Свой цвет волос она не поменяла,
Не чувствовался в ней призыв тепла,
С ней кто-то был – душа её сказала,
Я снова горем был сожжён до тла.
Моя надежда с ней быть – прогорела,
А я ведь так хотел наших детей,
Она меня словами не согрела,
Почувствовал, что стало лишь больней.

– Старик поднял с земли сухую ветку
И с болью, в чувствах – надвое сломал.
– Не получил ты от неё ответа,
Но как себя от боли той спасал?

– Моя душа, как будто умирала,
Ведь музу своей жизни потерял,
И лишь судьба – что будет дальше знала,
Во снах так много дежавю видал.
С сей болью в сердце с ней тогда простился,
И вновь уехал в город тот большой,
Я в омут жизни камнем опустился,
Чтоб не страдать с душевной боли той.
А в городе опять – всё шло по кругу,
Работа, дом – не жил навеселе,
И снова встретил эту же подругу,
Недалеко жила она в селе.
И нет в глазах невинности той прежней,
Но чувствовалась в ней опять любовь,
Она смотрела – взгляд её с надеждой,
Ей так хотелось быть со мною вновь.
Опять сказал: «Останемся друзьями!»
Хоть точно знал, на сколько тяжко ей,
Я не хотел раздоров между нами,
Разбить то сердце было бы больней.
В те времена опять было видение –
Огромный зал, нас множество людей,
Хоть не настолько ярко сновидение,
Но мне давало множество идей.
Кипела там работа в этом зале,
Аж двадцать человек – там лили пол,
Зачем-то помогать меня позвали,
Вновь я трудился, словно в поле вол.
А утром встал с больною головою,
И не хотелось никуда идти
Ведь каждый день от жизни волком вою,
И думал там, как мне себя спасти.
Нашёл тогда ещё одну девицу,
Попробовать о прошлом позабыть,
Лишь с чувствами увы не смог мирится,
К ней был так близок, но не мог любить.
Я стал искать себе свою работу,
Которая б понравилась душой,
И проявлял к той девушке заботу –
Уже не мальчик, стал совсем другой.
Там вспоминал свой сон и ту коляску,
Ведь я почти всегда любил детей,
К ним проявлял внимание и ласку,
Мне это помогало быть добрей.
С той девушкой мы начали ругаться,
Она ж не понимала моих чувств,
Тогда я стал немного отдаляться,
И меньше стал позировать искусств.
Немного погодя, где-то в июле
Как-то попал работать в дом большой,
Мне ехать далеко было доселе,
Но так увлёкся практикой я той.
Сначала там ломал перегородки,
И мусор с помещения вывозил,
Желания вновь строить были нотки,
Ремонт охотно делать я спешил.
Тянулись провода, как паутина,
Потом их закрывали гипсом в слой,
И стяжка заливалась, как трясина,
Но с творчеством пол делался прямой.
Со мной ребята были с Закарпатья,
Их двадцать человек, а я один,
Там девушки гуляли в разных платьях,
Я лишь лепил из гипса пластилин.
Мне нравился тот дом – там сон мой сбылся,
В котором вновь увидел дежавю,
В моей судьбе – там новый смысл открылся,
И лучшей жизни видел я струю.
Семья
Мне повстречалась девушка в том доме,
Но смысл свой не в ней я увидал,
На тот момент с ней небыли знакомы,
Не отношений там от жизни ждал.
За ней ходила дочь её кругами,
Просила маму время уделить,
Внимателен я к детям с их словами,
Поэтому я начал с ней дружить.
И я узнал, что мужа похоронила,
Когда той дочке годик не прошёл,
А после мужиков и не любила,
Ни кто с ней в жизни счастья не нашёл.
Ревнивая она была до жути,
Об этом говорила сразу вслух,
А я не видел в чувствах этой сути,
Во мне не сломлен эгоизмом дух.
Тогда уж было августа начало,
Я к ней приехал в гости первый раз
И ведь она увы совсем не знала,
Что много лет с ней будет мой рассказ.
Доверия в ней не было сначала,
За много лет оно и не пришло,
Сей ревностью свой эгоизм скрывала,
Всегда в глазах – я видел это зло.
А дочке было уж почти три года,
С ней вечерами я любил сидеть,
В то время любопытство её рода –
Лишь радостью могло меня задеть.
Её смешные доводы о жизни,
Стремление рекламе подражать,
Немного, но была ещё капризна,
И этого увы не избежать.
Я помню недалече мы подались,
В соседний город к бабушке моей,
Там с дядькой инвалидом пообщались,
Хоть с ним тогда – чуток был веселей.
На следующий день мы возвращались,
Вдвоём с девицей ехали домой,
Мы с дочкой этот целый день игрались,
С тех пор ей папой стал был, как родной.
Я стал спокоен, той семьи начало –
Убавило мою былую боль,
Но девушка та – быстро всё сломала,
Её скандал был с ревностью, как соль,
Что мне на раны смело высыпала,
В истерике хотелось ей ругать,
Но в этот вечер – так мне и сказала,
Что нового ребёнка будем ждать.
Я ей ответил: «Ты родишь мне дочку,
И двух девчат поднимем мы с тобой!»
Мы помирились, провели с ней ночку
И больше так не рвался к той одной.
Но самое обидное в тот вечер –
Что проверяла всё тайком она,
То в телефон, то в сумку вдруг залезет –
В ней вечный страх – что будет вновь одна.
Скандал тот из-за девушки поднялся,
Что «С днём рождения!» давеча писал,
Но не в любви ж тогда ей признавался,
И с этой темой никогда не лгал.
Тогда я для себя урок усвоил –
Нет смысла знать ей про моих подруг,
Её я в этот вечер успокоил.
Но возникает ревности недуг
И обвиняет в том, что не предскажешь,
Навертит себе мыслей карусель,
Стал без вины виновным – не отмажешь,
Пятнадцать лет так жил почти до сель.
Тогда боялась то, что испугаюсь –
Ребёнка – вновь которого ждала,
Она не знала то, что с ней спасаюсь –
От боли, что судьба моя дала.
В начале ноября мы поженились,
И вроде появился дом родной,
Но с ревностью её мы не смирились,
Как прокажённый мучился с женой.
Весной, с очередного с ней скандала,
Я ей в лицо спокойно так сказал:
«Я расскажу тебе – что ты не знала,
Ещё об этом не упоминал.
Твои упрёки душу не цепляют,
Ведь чувства к тебе вовсе не питал
И из друзей моих ни кто не знает –
Что в жизни лишь одну любил и ждал.
Но не давала мне она ответа
И даже не хотела говорить,
Теперь с тобой забыть пытаюсь это,
Не надо сим скандалом меня злить.
К тебе любовь увы во мне не будет,
Но буду добрым, нежным здесь с тобой,
И может быть душа моя забудет –
Кто был моей любовью основой.»
Но так и не поверила жена мне.
Подумала – что я так пошутил,
Ведь я же её выбрал и заботой
Тогда их там с ребёнком окружил.
Увы – себе придумывала сцены,
А в правду слов поверить не могла,
Словно ярмо – на мне висят измены,
А в ней царит придуманная мгла.

В конце апреля дочка появилась,
Красивой, крупной родилась она,
Сердечко моей зайки чутко билось,
Без слов – только меня понять могла.
И на руках моих спала так сладко,
И моя мама радовалась ей,
И вроде жизнь вся шла спокойно, гладко,
Но от жены упрёки всё сильней.
И чем сильнее те скандалы были,
Тем чаще детям время уделял,
Сейчас они давно уже забыли,
Как там с коляской по двору гулял.
Прошло три года – дети подрастали
И с ними свою боль почти забыл,
Я помню то, что с ними вечерами –
Рассказы на ночь им читать любил.
Супруга же – скандалила ночами
И не давала мне спокойно спать,
Решала отношения меж нами,
И телефон мой лезла проверять.
Она совала нос в мою работу,
Сказав, что ей финансы нужно счесть,
Так проявляла якобы заботу,
Но не могла во мне всего учесть.
Работы в этот год было не мало,
Специалистом стал уже тогда,
Поочерёдно много ожидало,
Был мастером в столь ранние года.
Напарник мой, что мне в отцы годился,
(Десяток лет работал вместе с ним)
Я у него немного научился
И уровень был в знаниях одним.
Да, вроде всё налаживалось дальше
И прибыль моя выросла вдвойне,
Но всё сломилось в миг и в своей фальши –
Я вновь топил всю (сердца боль) в вине.

Это случилось в августе нежданно,
Увы не вечны мы в своей судьбе
Но скорбь души вливалась благодарно
Туда, где память всё рвалась к борьбе.
В те двадцать шесть – вдруг мама умирает,
А вроде мне звонила – вот, вчера,
Просила там меня, как будто знает,
Чтоб я приехал к ней туда – с утра.
И эта боль – так разрывала сердце,
Мне из родных никто не мог помочь,
Вновь душу закрывал свою за дверцей,
Не получалось рану превозмочь.
В тот день, когда из морга забирали
Её, чтоб отвезти в родимый край –
Все облака над нами собирались,
Закрыв от нас собой небесный рай.
Два дня – погода пасмурной держалась,
Пока мы тело там не погребли,
И только боль в меня сильней впивалась,
Я словно был душой где-то в дали.
Пешком я возвращался на поминки,
Гораздо позже всех своих гостей,
На сердце боль, его, как будто льдинки –
Морозом покрывали пару дней.
Скрывая слёзы, центр огибая,
Я в банк зашёл, что был недалеко,
Её увидел, мне там помогая
Сочувствием – вдруг сделала легко,
В ответ мне добродушно молвит слово
И не с таким презрением глядит,
Да, до сих пор была моя основа,
И так же за неё душа болит.
Она мне помогла ту боль утешить,
Ей стал, как будто чуточку родней,
И не пыталась мне на шею вешать –
Своё ярмо, что там узнал о ней.
Похоронил там маму и уехал,
Ведь я семейный был уж человек,
С тех пор ещё не раз я к ней заехал,
Ведь до сих пор любил – в свой долгий век.
Но нет, уже не ждал с ней личной жизни,
Кольцо заметил – замужем она,
Я знал – не оставалась там капризной,
И редко находилась там одна.
Мне жалко, что фамилию сменила,
Да, девичья родней была всегда!
Не мне ей управлять, не я «светила»,
И не мои с ней жизни шли года.
И никогда ей не сломаю счастье,
Утихомирил весь свой эгоизм,
И пусть в душе моей живёт ненастье,
Там проклял весь свой пафосный цинизм.
В тот год ребёнок старший начал школу,
Пошла учиться в самый первый класс,
Да, с ней теперь лечил все свои боли,
И больше думал о семье, о нас.

– Старик сказал: «Тебя не понимаю,
Неужто ты любовь так отпустил,
А мне наврал, что лишь её желаешь,
Через грозу пройти нет только сил?»
– Увы рассказ – не скоро я закончу,
Вся суть судьбы – ещё так далеко,
Я думаю – нам хватит этой ночи,
Мне до сих пор так не было легко.
С тех пор родных мы много хоронили –
Отец мой, дед жены и бывший свёкр,
С несчастною судьбой, но всё же жили
И смерти не давали в жизнь опор.
Через два года друг совсем уехал,
С подругой поругались мы увы
Вновь был один, но это не помеха,
Я не любитель сплетен и молвы.
С женой скандалы были пуще прежних,
Я даже уходить пытался в ночь,
Там только к детям я питал всю нежность,
Терпением смог жизнь ту превозмочь.
Мы вроде развивались, всё, как прежде,
Но отчий дом стоял всегда пустым,
Я приезжал туда гораздо реже,
Хоть он мне до сих пор был дорогим.
Жена же мне скандалы затевала –
Из-за того что к ней там заходил,
Увы, меня совсем не понимала,
Лишь знала что, как прежде я любил.
А я искал везде – из сна блондинку,
Да, чувствовал, что рядом, здесь живёт.
Ведь так желал увидеть половинку
Своей души, за ней мой сон ведёт.
Два раза в год мне дежавю встречались,
Я помнил сны, знал – что произойдёт
И наяву они всё повторялись,
Не знал только к чему вся жизнь придёт.
Сейчас так много у меня знакомых
Блондиночек в том городе живёт,
Но нет средь них той девы – нежной, скромной,
Которую душа моя так ждёт.
В тридцать один – купили мы участок,
Пятнадцать соток той земли родной,
Тот человек, что продал – был заказчик,
Работать приезжал к нему домой.
На тот момент три года уже знали
Друг друга, в том саду я раньше был,
Перед покупкой с вещими там снами –
Увидел, как на нём с семьёй всей жил.
Мне нравилась земля и в ней копаться,
Там можно что-то новое найти,
Мог на участке долго оставаться,
Покой души желал там обрести.
Но лишь жена сей злостью вновь срывалась,
И принуждала ехать всех домой,
За каждый взгляд мой ревностью взрывалась,
Ведь должен любоваться ей одной.
Мне говорила, что этот участок,
Хотел купить, чтоб жить там одному.
Везде контроль держала своей власти,
Хозяйкой вызываясь ко всему.

– Был озадачен этой темой старец,
На палец свой наматывал усы,
Стал как-то бледен, исчезал румянец,
Ему хотелось утреней росы,
И так хотелось, как-то приукрасить,
От этих чувств разложенный венец,
Для путника всю жизнь в душе раскрасить –
Подозревал, что близится конец.
Но нужно было знать, что было дальше,
Чтоб приукрасить жизнь его души,
Ведь слышал много реплики без фальши,
Он вновь задать вопрос ему спешит.
– Давай с тобой поговорим про ревность,
Мне всё об этой теме расскажи,
Ты столько лет хранишь к кому-то верность,
И прячешься от всех людей в тиши.

– Ты знаешь, это чувство к нам пристало,
Когда в нас развивали эгоизм,
Во мне же – не сидит ревности жало,
Она в нас убивает оптимизм.
Любовь и эгоизм – две разных цели,
Одна даёт нам толику тепла,
Не закричит нам: "Это мы хотели!"
Лишь сядет тихо рядом у стола
И запоёт красивой, доброй песней –
Ради любви всегда нам нужно жить,
Всё для любимой, чтоб была прелестней,
Чтобы могла тебя вновь вдохновить.
С другою целью – противоположность
И заставляет всех любить в ответ,
Не понимая, что даёт оплошность,
Считая, что себя ценнее нет.
С ним действия настолько все коварны,
Пытаются заставить рядом быть,
Со стороны, как демоны кошмарны,
Твердят – умеют лишь они любить.
– Но, как же люди, собственники в жизни,
Они ведь любят так от всей души?
– Они всего лишь для себя капризны,
Ты поумнее что-то предложи.
Ведь если ты действительно полюбишь,
То за любовь готовый жизнь отдать,
Ради неё судьбу свою загубишь,
Не сможешь никогда её предать.
И если вдруг она уйти захочет,
То будешь только счастья ей желать,
Отпустишь, даже если больно будет,
Но не заставишь здесь, с тобой страдать.
Знай что уже судьба – всё это видит
И чувствуют, как больно без неё,
Всего лишь проверяет тебя, сидя
Без дела, сердце забрав твоё.
И если не откроешь волю гневу,
Дашь ей спокойно жизнью своей жить,
Пройдёт та боль по сдавленному телу,
Хоть и не сможешь чувства к ней забыть.
И вроде бы живой, но не хватает –
Частички этой жизни для души,
Перед глазами краски счастья тают
И хочется на век уснуть в тиши.
Тогда судьба вдруг резко развернётся
И вновь подарит толику тепла,
Душа невольно от него проснётся,
Ты в миг узнаешь, что она дала.
Проснутся твои чувства с новой силой,
И вырастут вновь крылья у души,
Тебя поднимет над сырой могилой,
В которой раньше прятался в тиши.
Учти, будет не та, кого любил ты,
Всё то же, только лучше в сотни раз,
Пред ней начнутся – жизни-лабиринты
Чтоб новый создавать – судьбы рассказ.
И вновь придёт любовь настолько светлой,
Захочется лишь новой жизнью жить,
Она станет мечтой твоей заветной,
С ней старую всю боль сможешь забыть.
– Старик ответил добродушно, честно:
– Прости, но я не знаю этих чувств,
Мне принимать любовь уж, как-то лестно,
Так не смогу позировать искусств.
Так значит ты не чувствовал к ней ревность,
Дал ей спокойно жизнью жить своей
И сохранил чрез столько лет всю верность,
И отпустил всю боль – что был не с ней.
Судьба тебя небось благоволила,
И подарила новый – жизни свет?
Что жизнь твоя чрез столько лет творила?
Ну не томи, уж расскажи ответ.
– Тринадцать лет от службы пролетели,
Я не нашёл блондинку в жизни той,
Уж не хотел с женой делить постели,
Из-за детей с ней жил – хоть волком вой.
Шёл тридцать пятый год, а что добился?
Разлад в семье и ругань каждый день,
И на работе – всё сильней ленился,
Стремление пропало, жил – как тень.
Увы, я стал морально очень сильный,
И к жизни ни кого не подпускал,
Мой тон с людьми настолько был ванильный,
Что если бы её где повстречал –
То предложил бы сразу сердце, руку,
И коль в ответ услышал бы отказ,
Я предпочёл бы с ней тогда разлуку,
Не подошёл бы к ней уже ни раз.
Ни с кем общаться больше не хотелось,
Я закрывал свой внутренний мирок,
Вокруг меня планета не вертелась,
По чёрной полосе мой шёл порок.
Отчаялся искать я в жизни счастье,
И потихоньку в чувствах угасал,
Да, без любви семья – это ненастье,
Но что судьба готовила – не знал.