Короновирус – было тем началом,
Тем искажением тихости души.
На дачи поспешили люди валом,
Чтоб переждать спокойно всё в тиши.
И даже те кто не имел участки,
Скорее начал их приобретать,
У нашего народа есть повадки –
Нам на природе лучше отдыхать.
На этот год весна была красивой,
Расцвёл, благоухал мой старый сад,
Пришёл ко мне котёночек игривый,
За мышками охотиться был рад,
Пил молочко, валялся в моём кресле
И ящериц ловил передо мной,
Хотел его оставить, только если
Не уходил бы на ночь он домой.
Немного я был рад с каждым рассветом –
На всех деревьях вылезли цветы,
Начало года, было лишь советом –
Мне погружаться в прошлые мечты.
Стоял апрель той раннею весною,
На дачу мы приехали семьёй,
Светило солнце жаркою порою,
Я отдыхал там искренне душой.
Но были мы не все, без старшей дочки,
В её пятнадцать – было не до нас
И с мамой не любила быть на даче,
В тот год уж шёл к концу девятый класс.
А на стоянке, возле врат соседа –
Машина простояла целый день,
Её раньше не видел и не ведал –
К кому явилась – чёрная, как тень.
Спросил соседа: «В гости кто приехал?»
Ответил: «Нет, то новые жильцы,
Хозяин по дороге не проехал
И здесь поставил, чтоб туда пройти.»
А вечером, уж сумерки сгущались,
Мы собирались всей семьёй домой –
Они к своей машине пробирались,
Через участок (огород пустой).
Мои глаза лились зелёным цветом,
Ведь я, как кошка вижу в темноте,
Увидел – пара шла, за ними следом
Идёт она в безликой пустоте.
И там смотрел, своим глазам не веря,
Четырнадцатый год кого я ждал,
Ведь чувствовал её, душой лелеял,
И целый город обошёл – искал.
А тут она – идёт ко мне на встречу,
И до чего знакомый яркий взгляд,
Была всегда ко мне так недалече,
И взрыв на сердце – видеть её рад!
Как ангел по тропе она шагала,
А мне казалось в воздухе плывёт,
Прошла к машине, на сиденье села
И слов не говорит, поездки ждёт.
Знакомились мы с новыми жильцами –
Не долго, уж хотелось всем домой,
Лишь моё сердце – всё рвалось рывками,
Как ж долго ждал я встречи с ней – родной.
Черты лица, походка с её взглядом –
Во мне сломили жизни моей прыть,
Такое чувство навалилось градом,
Как будто без неё нельзя мне жить.
К глазам моим пришло одно мгновение,
Что с ней во сне одной дорогой шёл,
Но понимал, что это наваждение,
Во мраке цвет волос ведь не учёл.
Я мчал домой, как бешеный водитель,
Как будто не хотел сей жизнью жить,
Всем телом жаждал адскую обитель,
И без неё уже другим не быть.
Бессонной ночью по дому скитался,
И мыслей диких вертит карусель,
Лишь совести своей бесспорно сдался,
Припомнил, как спасали свиристель.
Пятнадцать лет на тот момент ей было
И места я не мог себе найти,
Ведь чувствовал любви огромной силу,
Но совесть – не давала к ней пути.
Та разница, была что между нами –
Аж девятнадцать лет и десять дней,
Вновь боль во мне – огромными волнами,
И сердце жжёт от тысячи огней.
На тот момент увы – уже был взрослый,
Ведь в этот год – должно быть тридцать пять,
Зачем судьба дала подвох несносный?
Зачем же душу мне ломать опять?
В последующий день её увидел –
На солнце – этот белый цвет волос
И мою речь, как будто бог похитил,
Как вкопанный на месте в землю врос.
Она была, как сон мой давний, вещий –
Тринадцать с половиной лет назад,
И в этом мире я один пропащий,
В душе есть счастье, но ему не рад.
Мы ж старшей дочке дома рассказали –
«В соседях есть ровесница её»
Поэтому она была там с нами –
С подругой новой поискать своё.
А звали её – так же, как блондинку,
Что школьная подруга у любви,
Я вновь смотрел сквозь боль, как на картинку.
Теперь попробуй ты меня пойми,
Ведь то, что оказалась она младше
На столько лет – сломило жизни прыть,
Был искренен всегда, без всякой фальши,
Но без неё уж не хотелось жить.
Я угощал её – чем только можно,
Пытался самым лучшим одарить,
Прекрасно знал – быть с ней – мне невозможно,
Но чувствовал, как снова мог любить.
Она же старшей дочке помогала,
Чтоб больше было времени гулять,
А вечером бесилась с ней, играла
И мальчиков пыталась обсуждать.
Я в первый раз услышав её голос,
Так же до боли – был им поражён,
Манерой говорить, походкой воли
Всем этим сходством на повал сражён.
Смотрел, как на песке они катались
И представляли кошками себя,
На пруд ходили вместе, там купались,
Я радовался жизни с ней – любя.
Заканчивался август в своих числах,
Она в очередной раз к нам пришла,
Супруги тогда небыло, и в мыслях
Я не желал, чтоб здесь жена была.
В тот день копал я ямки для забора,
Мне дочка обещала помогать,
Но лишь мальчишек пригласила свору,
И своё слово не смогла сдержать.
Она пошла со мной вместо подруги,
Держать там шнур для ямок в ровный ряд,
Там говорил с ней – все мои недуги
Бежали прочь, ведь ей – всей жизнью рад.
И в тот момент она мне рассказала,
Что школу музыкальную прошла,
Фортепиано – вот на чём играла,
И уже год с гитарой провела.
Ещё сказала – хочет для гитары
Нейлоновые струны прикупить,
Только получше, а то те – так стары,
Нельзя на них мелодии творить.
И знаешь, для меня, как наваждение –
Был этот день – рождение чудес,
Да, может быть, всего лишь моё мнение,
Но мыслями так глубоко полез,
А ведь она, как будто бы специально –
Всей музыке училась – для меня.
За что судьба – так жалит меня больно?
За что в душе даёт столько огня?
Ведь я всей жизнью к музыке стремился,
И инструментом хорошо владел,
Как будто для неё я научился,
Но мне не быть с ней – это мой удел.

А к вечеру – ей стало очень плохо,
Она ушла, мне слова не сказав,
Нет, не хотела сделать мне подвоха,
Пошла прилечь, последствия не знав.
Её тошнило вроде бы немного,
Да, там нашёл лежащей на скамье,
Я подошёл помочь ей ради бога,
Ведь здесь она со мной, в моей семье.
Суспензию ей дал, чтоб не тошнило,
Поднял на ручки и занёс домой,
Заботой вся душа моя горела,
Она была так близко, здесь, со мной.
Прикосновение к загорелой коже –
Смогло такое чувство сотворить,
Не будет никого больше дороже
И для неё готов всю жизнь прожить.
И был готов на всё – дарить ей счастье,
Всё делать для неё в свой долгий век,
Но снова совесть мне даёт ненастье,
Ведь я, увы – был взрослый человек.
Я уложил её тогда в кроватку,
Накрыл простынкой, волосы прибрал,
Но боль в душе держала мёртвой хваткой,
Что вновь ушёл – ни слова не сказал.
Ну да, во мне тогда сражались чувства,
Меж совестью и той душой больной,
Вновь возродилось давнее искусство
И ясность мыслей, словно стал живой.
Я начал делать записи в тетради,
Ведь не писал стихи шестнадцать лет,
Всю душу изливал в них – жизни ради,
На чувства все, поставив вновь запрет.
В тех строках излагал живые мысли,
Они во мне рождались каждый день,
Но большинство их драмою зависли,
От жизни моей – горькая плетень.
Я начал отсылать ей эти строки,
Сказав, что может книгу с них создать,
Но ей не отправлял свои пороки,
Чтоб мою боль не довелось ей знать.
Я стал к ней относиться словно к дочке
И для себя котёночком назвал,
Ей душу изливая в каждой строчке –
Просто любил и ничего не ждал.
Писал мечты, а так же то, что видел,
Рассказывал, что не могу быть с ней.
Не знаю, может чем её обидел,
Не ведала – на сколько мне больней.
Тогда купил, и подарил те струны,
И ей поставил на гитаре в ряд,
Я спел там песню – где любовь, колдуны,
И видя, как всё слушала – был рад.
Ещё – сыграл ей «Лунную сонату»,
Которую без нот, на память знал
И слышал, как поёт там песню брату.
Да, я её всю жизнь свою искал.
Я ждал всегда такого человека –
Который был б душою мне подстать,
Чтоб для неё ещё прожить пол века
И никого б мне больше не искать.

Увы, тогда жена, не понимая,
Кого я жизнью встретил на пути,
От ревности – была на столько злая,
Была готова всё там разнести.
Так часто имена их оскорбляла,
Я зарождался неприязнью к ней,
Чувств не скрывал и правду она знала,
Лишь не сказал о совести своей,
О том, что я не мог душой коснуться,
О своей боли в этой всей любви,
Не понимала то, что не вернуться –
Мне к ней уже – своей судьбой внутри.
И там на сайте – где стихи отправил –
Я представлялся вовсе не собой,
Ей юность не ломал, себя не славил
И больше не просился к ней домой.
Но я не мог ей лгать про всё, про это
И правду знать – она была вольна,
Боялся – испугается ответа –
Поэтому была в душе война.
Я рассказал ей правду – против страха
И получил всё то, что ожидал –
Стал в чёрном списке, всё летело прахом,
И уж замены новой не искал.
Я отдалялся от жены всё дальше,
Пароль на телефоне всё скрывал,
И пропадая на работе больше –
Всю свою боль в стихи передавал.
Вновь уходил в себя, стал закрываться,
Но понимал, что не могу так жить,
И знал что нужно с кем-то пообщаться,
Кому мог верить, кем мог дорожить.
Ноябрь – в край родной опять подался,
Ведь счастья в жизни так и не нашёл,
Я всей душой боролся, не сдавался,
Вновь тот же банк – вновь к первой той пришёл.
И там – десяток слов с её приветом,
Улыбка на лице, как благодать,
Вновь прекратили боль – поклон за это,
Я смог любви сей – силу обуздать.
Переосмыслил всё, что наболело
И к выводам во всей любви пришёл,
Прошла вся боль по сдавленному телу,
Да с первой – вновь покой в себе нашёл.
И яблоком её там угощая –
Я направляюсь в город тот большой,
Про все обиды в прошлом забывая –
В семью вернулся, но уже другой.

Я вышел вновь на связь к своей подруге,
Стихами поделился с ней тогда,
Ведь ближе никого, забыл о друге –
Он далеко, там шли его года.
А с ней уже давно мы помирились,
Но не общались просто много лет,
У каждого семья – вот не дружились,
Но поразил меня её ответ.
Мне рассказала то, что тоже пишет
И сочиняла их ещё тогда –
Когда мы познакомились, ей движет –
Эмоция любви, что как вода.
И много строк она мне посвящала,
Лишь чувствами срываясь иногда,
Как жаль – в те времена она не знала –
Что так не мог её любить всегда.
Да и теперь не сразу ей открылся,
Лишь только свои тексты показал,
Но так её ответом удивился –
Не чувствовал я этого, не знал.

– Старик невольно мельком улыбнулся
– Как интересно – пишет что она,
Её давно своей душой коснулся –
Что чувствами с тех пор писать вольна.
Ведь сам заметь – как боли ты коснулся –
В тебе рождались строки день за днём,
Ты в безысходность с силой окунулся
И стал поэт – всю боль скрываешь в нём.
Твоя душа всё в строки изливает,
Из боли этой создаёт сюжет,
Так и подпруга – жизнь свою спасает,
Когда есть на любовь в душе запрет.

– Ты прав отец, с судьбой своей я дружен,
Душой в стихах лишь мудрость познавал,
Но ни одной любви своей не нужен
И быть со мной я их не заставлял.
Ну а с подругой начинались тексты,
В которых много прошлого писал,
Воспоминаний множество прелестных
И я их никогда не забывал.
И знаешь – мы стихами с ней общались,
Ругались и мирились заодно,
За столько лет мы – точно не менялись,
На мои чувства к ней – не всё равно.
У нас такие были диалоги –
Мы строками умеем говорить,
Ведь нам друг к другу дороги дороги
И так взаимно можем всё творить.
Мне очень дорога её культура,
Её манеры, смех тот заводной,
Свободная её в душе натура
И здесь мог доверять лишь ей одной.
Лишь через год – мы с ней назначив встречу,
Немного погуляли на горе,
Была зима, я на машине встретил –
В начале года было, в январе.
Она со мной по парку там гуляла,
Но так легко оделась в этот день –
Замёрзла так, что зубками стучала,
А возвращаться к дому было лень.
Мы греться с ней пошли тогда в машину,
Доехали до берега реки,
Сказал ей о любви своей – причину
Всей нашей дружбы – что так далеки.
Она сидела молча у окошка
И направляла грустный взгляд свой в даль,
А я за ней присматривал немножко,
Ведь столько лет был холоден, как сталь.
Она мне рассказала свои чувства,
Свои проблемы, множество причин –
Плохого настроения, искусства,
Ведь друг я у неё всего один.
И вот, в своём рассказе вдруг срываясь –
Заплаканной – уткнулась мне в плечо.
За её страхи вечно опасаюсь,
От слёз её – так стало горячо.
Обнял её я, по плечу погладил
И в макушку потом поцеловал –
Ох, как же хорошо всегда с ней ладил
И так легко во всём я понимал.
Как начало темнеть – отвёз до дома,
С тех пор в переживаниях со мной,
На тот момент – семнадцать лет знакомы,
Я впредь не оставлял её одной.
Как что случалось – мне она звонила,
«Психолог личный» – так меня звала
И может быть в любви ко мне остыла,
Но в помощь – лишь меня она ждала.

С детьми в то время я провёл беседу –
Отпустят ли они меня совсем,
Ведь не стремился в спорах за победу,
И лучше я уйду один ни с чем.
Мне от супруги ничего не надо
Участок ей оставил насовсем,
В спокойствии была моя награда,
И в умиротворении делем.
И дети мне спокойно отвечали –
Чтоб главное на связи был всегда,
Чтоб за меня там не переживали,
Чтоб я не забывал их никогда.
Котёночка – всего лишь раз увидел
За тот минувший мной тяжёлый год,
Во взгляде чуял страх – её обидел,
Стихами напугал же – «идиот».
Но в принципе судьба так и хотела,
Вновь должен был терпение познать,
Любовь моя – такую боль хранила
И чувства, что не мог в себе держать.
Подруга мои чувства понимала,
Поддерживала каждый раз меня,
За совесть только иногда ругала,
В ней нет терпения, жажда лишь огня.
Но я не слушал, ведь дороже чести –
Пока-что не имею ничего,
Мой свет любви – не пропускает лести,
И мнения хватает своего.
До лета на работе пропадая,
Гораздо реже стал домой ходить,
Жена была ещё сильнее злая,
Скандалы мне пыталась закатить.
Ну, а потом клялась мне и божилась –
Что никаких истерик больше в ночь,
Она меня так удержать стремилась,
Но начиналось снова всё точь-в-точь.
Терпения до июля мне хватило,
Не выдержал я всё таки ушёл,
Мне не хватило слушать это – силы,
Что я предатель и её подвёл.
Я снова в край чудесный свой подался,
Но по приезду – началась гроза,
Наверно ты – остановить пытался,
Ведь знаешь всё. Не прячь свои глаза!

– Ты знаешь парень – ты с судьбою дружишь,
Спонтанностью её не удивил,
Я знаю что ты – чести не нарушишь,
И внутреннюю боль всю отпустил.
Но для чего ты к первой возвращался?
Два года уж – блондинку как нашёл,
А с этой же – душою не сближался,
Что видел в ней, зачем себя к ней вёл.

– Я не забыл её и эти чувства,
И мне она, как прежде дорога,
Ведь для неё я познавал искусства,
Пусть даже и закрыта все года.
Ей там я рассказал – что стал поэтом,
И что могу легко стихи слагать,
Рассказывать в них строками сюжеты,
И то, что не хочу я ими лгать.
Но мне она сказала – не читает
Вообще стихи – не видит в них красы,
Что сути, смысла в них не понимает –
С искусства черно-белой полосы.
И я ведь знал – что сам был в том виновен,
Ведь в школе их красивей всех читал,
И в этот день – был с ней не многословен,
Хоть находиться рядом не устал.
Я научился всем прощать ошибки
И восхвалять всех дорогих в душе,
Не показал своих желаний зыбких,
И боль свою всю отпустил уже....