За божественными садами, от которых спустя несколько дней не осталось практически ничего, кроме хвороста и дров для обогрева жилищ, были расположены другие города. Они не были очень близко, но соединялись дорогами. Когда-то давно, путешествующие Боги из других городов приходили в поселение. Они не разделялись на расы и виды. Они были единым целым друг с другом и поэтому горожане всегда дружественно принимали путников.

Но с тех пор, как были осквернены сады, с момента исхода Богов, в поселение уже не приходили соседи, а дороги напоминали лишь о прошлых связях. Сила храма распространялась за пределы города и проповедник разносил речь все дальше и дальше. В других городах также происходил раскол между божествами, часть из них принимала речь, а часть покидала города. Так, вскоре люди совсем забыли о том, что среди них жили Боги. А благодаря действию эгрегора страданий и самобичевания, они постепенно, теряли свою божественную силу. Выклянчивая и вымаливая то, что когда-то было естественной частью их жизни.

Но при этом, лишь в нашем поселении, где были уничтожены сады, впервые зародилась охота. Вооруженные топорами и копьями, люди вышли за своей первой добычей. В полях между городами, они увидели посланных богами первых живых существ. Раньше, вблизи городов не было животных. Но теперь, времена изменились. Животные выглядели очень необычно. Они ходили на задних лапах и старались отбиваться от толпы охотников, нанося удары, после чего несколько горожан были смертельно ранены. Кровь лилась снова и снова. И уже к вечеру первого дня, кроме умерших в бою, в город начали заносить добычу. Её привязывали к брусьям и несли на плечах, тащили на деревянных колясках, несли на руках. Убиенные были крупного размера.

В городе начиналось пиршество во имя Богов, которые принесли пищу и тепло в их дома. Уже вечером на улицах были разведены костры и люди готовили пищу. Еда была совсем не привычной и новой для них. Впервые они употребляли, то что жило своей жизнью. Но, выбора не оставалась, а голодной смертью никто не хотел умирать. Насыщаясь многие засыпали у костров. День, которого они так ждали, наступил и даже объединил их. Убиенных на охоте они принесли к центру города и разводя костер, отправили их в последний путь. Все это было сделано как можно быстрее и без особых почестей, так как голод манил их к ужину.

Проповедник вышел из обители и, проходя по улице, любовался зрелищем. Его капюшон закрывал лицо, но некоторые из его особенных почитателей заметили, что он улыбался. Его приглашали к трапезе, но тот учтиво отказывался. Обходя свою паству, он с неподдельным любопытством наблюдал за ней. Ведь только он знал, что этот вечер навсегда в них погасил ту божественную искру, которая когда-то была источником их жизни.

Сирия вышла этим вечером из дома и чувствуя запах паленой кожи, она посмотрела на своих соседей, с которыми когда-то собирала плоды с деревьев. Посмотрела на то, как они набивали свои животы мясом и в страхе, отстранилась. Уже никто не воспринимал её в серьез. После случая в садах, горожане принимали её за прокаженную и больную, стараясь держаться от неё подальше. Никто не предлагал ей присоединиться к трапезе. Чем больше она смотрела на их пищу, которая обжаривалась на кострах, разделывалась на пнях из божественного сада лесорубными топорами, тем сильнее её охватывал ужас происходящего.
Обратив внимание на девушку, Лик, не придал значения ей, она была для всех чужой и не представляла опасности. Эта сирота сама себя обрекала на голодную смерть…

На следующий день после пиршества, многие из горожан не проснулись. Отравление новой пищей было настолько сильным и необычным для них, но из-за голода они ничего не могли с собой сделать. Неразделанные туши, которые не смогли приготовить, стали издавать зловонный запах. Они лежали посередине улиц рядом с догорающими кострами. Многие из поселенцев испытывали сильную боль и страдали. Но лекарства, которое могло бы излечить их не было. Улицы, заваленных мертвыми и больными, производили ужасающее впечатление. Измученные, они взвыли от своих страданий. Из последних сил, те кто мог идти пришли на площадь, там на постаменте для проповедей их уже ожидал пророк…

Первым городом, который размешался недалеко от поселения охотников, правил Архонт. Несмотря на исход Богов, которые покинули его город, он старался оберегать традиции. Его сады были под присмотром вооруженных солдат. Речь, которая пришла к ним, медленно и уверенно отравляла горожан, но божественные сады помогали им сохранять память предков. Он не повелел горожанам строить храмы и не стремился к подавлению их воли.

После первой охоты соседей, в его покои вошел человек.

– Владыка, у меня плохие новости. Случилось то, что никто из нас не мог предвидеть.
– О чем ты?
– Послушай, я привел к тебе ту, которая видела все своими глазами…

Дверь открылась и в зал вошла женщина, ей помогали пройти двое военных, её лицо было в крови, она еле передвигалась.

– Скажи ему то, что рассказала мне.

Женщина подняла взгляд на хозяина зала:

– Кровь пролилась между нами и соседями… горожане, которые выходят за границы нашего города, подверглись нападениям, многие из них были жестоко избиты, многие мертвы. Мне удалось сбежать. Но самое страшное, соседи закалывали наших людей с жадностью и там же на местах, некоторые из них разделывали их, как будто в пищу. Защити нас, владыка. Не позволь повториться этому снова…